Chuck Berry

«Вышел один негр, мы сначала приняли его за Берри — и черный, и с гитарой...а потом вышел сам папаша рок-н-ролла, в блестящей красной рубашке, в фуражке и с Гибсоном в руках. (а первый негр оказался его гитаристом)...» by crow

chuck berry в москве

В понедельник мы с Антоном пошли на концерт Чака Берри. Билеты были дешевые, но это как-то не смущало, мы привыкши. Придя в Кремлевский, всё дивились, как мало народу и как мало охраны. Там же встретили моего дядю с его женой, пошли все вместе в буфет, на самый верх, туда, где в давние времена давали взбитые сливки (больше нигде не давали). Когда прозвенел звонок, мы прошли на свой балкон, но, посмотрев на количество народу в партере, решили вломиться туда. И нам это удалось, в конце концов, уселись на шестом ряду партера, и стали ждать.
Тут конечно вышел Розенбаум, и даже спел три песни (не так уж и плохо), но он понимал, что мы сюда не на него смотреть пришли, так что особо не расходился. Потом сказал какую-то речь, прокричал «Чак Берри», и вроде как Чак должен был тут же выйти, но видать возраст не позволил, так что пришлось подождать. Вышел один негр, мы сначала приняли его за Берри — и черный, и с гитарой...а потом вышел сам папаша рок-н-ролла, в блестящей красной рубашке, в фуражке и с Гибсоном в руках. (а первый негр оказался его гитаристом).
И началось! Sweet Little Sixteen, Roll Over Beethoven, My Ding-A-Ling звучали потрясающе, как в пятидесятых, честное слово.
Единственное что расстроило, это публика. Её было мало. И все сидели на своих местах, смотрели на сцену как в театре, а так хотелось попрыгать. Правда, были люди, которым было не все равно. Один мужчина (лет 50-60) сидел в первом ряду, кричал и вел себя как подросток. Может быть его, а может и нет, секьюрити выпроваживали со сцены, когда он пытался взять автограф (ему это всё же удалось). Но остальные люди вели себя по-хамски. Что ещё хуже, никто не знал слов песен. Как овцы, они повторяли слова за Берри, когда чувствовали, что он их об этом просит. Все повторяли «My», когда надо было петь «Ding-A-Ling», и то же самое было с остальными песнями. Мне было жутко обидно, я представляла, что думает про нас мистер Берри, хотя он и выкрикивал, что очень любит Москву, что был у нас четыре раза...
Единственная песня, которая изменила бы его отношение к нам — Johnny B.Goode. На этой песне все кто не мог сидеть, побежали к сцене танцевать. И мы пошли, я не танцевала (дабы не умею), но подошла к сцене, чтобы поближе поглядеть на Берри (глаза от компьютера ни к черту стали, так что и в упор лица расплываются). Вот Джонни все знали, и все орали её что есть мочи. Следующую песню никто уже не танцевал, а все стояли у сцены. Да, надо отметить усердие клавишника, он потрясающе играл! Надо было его только поставить куда-нибудь поближе, чтобы всем видно было…
Потом всех обратно посадили на свои места. И так прошел оставшийся концерт, только на какой-то песне Берри позвал детей выйти к нему, а одному мальчику даже дал в руки гитару (хотя сам играл). Еще тот дядя на сцену выбежал (которого так невзлюбила охрана), и зажигал как Берри в свое время. А тот поглядывал на него с умилением (и наверно жалел, что уже так не может). Концерт закончился очень быстро, Берри ушел со сцены, и только в последний момент обратили внимание, что ушел он своей знаменитой утиной походкой. Нам сказали, что Берри надо отдохнуть, и выпроводили вон. Я ещё долго не могла поверить, что всё закончилось, что не будет анкора.
На следующий день мне приснился сон, что я снова на концерте Берри. Что я пришла в тот буфет, и кто-то сказал, что Берри выйдет сюда. Тут откуда-то появился мужчина (я не знаю, как называется его профессия, но он обитает в Балчуге и читает правила поведения фанатам, ждущих своих звезд), так вот этот дядя спокойным голосом объявил, что Берри выйдет, но сначала лучше сесть за стол. Тут появился длинный стол (так же неожиданно, как и мужчина), все уселись за него и стали есть. Тут я поняла, что Чак сидит через два места от меня, принялась его разглядывать, насколько это было возможно (грустный он был какой-то). А напротив сидели две девочки лет 15ти, и пялились на него в упор. Тут одна что-то сказала ему по-русски. Он не понял, тогда вторая перевела, но так, что он опять ничего не понял, но ради приличия кисло улыбнулся. Тут «переводчица» набрала в грудь побольше воздуху и начала тараторить по-английски какую-то белиберду, ни одного слова не было понятно ни мне, ни Берри. Тут я вспомнила, что уже полчаса жую абсолютно резиновый кусок мяса, так что уже зубы сводить стало, и открыла глаза. А потом дошло, что Чака я больше никогда-никогда не увижу. И стало грустно.

(1 голосов, средний: 5,00 из 5)

Загрузка...