Tony Stratton-Smith

Тони Страттон-Смит Родился: 1933 Умер: 1987 Менеджер: The Nice, Van Der Graaf Generator, Bonzo Dog Band, Genesis, Rare Bird, Monty Python, Lindisfarne

человек, обладавший харизмой

Всегда безукоризненно одетый, вхожий в высший свет, страстный любитель дорогих напитков, скаковых лошадей и плотских удовольствий, Тони Страттон-Смит на первый взгляд совершенно не вписывался в компанию эксцентричных британских музыкантов. Действительно, его путь к шоу-бизнесу был долгим и извилистым, однако прогрессив-рок был бы немыслим без этой колоритной фигуры.

Спортивный комментатор, одно время работавший в Daily Express, в начале 60-х Тони Страттон-Смит решил стать «вольным художником» и написал большую книгу о легендарном Пеле. В 1962 году, оказавшись в Южной Америке на чемпионате мира по футболу, он познакомился с композитором Антонио Карлосом Хобимом, подбросившим Страттон-Смиту мысль заняться музыкальным бизнесом. Вернувшись в Англию, Тони связался с Брайаном Эпштейном и в 1966 году на пробу взялся за дела группы Paddy, Klaus & Gibson (Клаусом был тот самый друг Битлз Клаус Воорман). Хрупкий финансовый баланс поддерживался за счет основного дохода Страта — участия в публикации спортивного ежегодника. Он уже подумывал о том, чтобы бросить это дело, когда по рекомендации общего знакомого с ним связался некто Ли Джексон — участник начинающей группы The Nice, которая имела в активе один альбом и Эндрю Олдэма в менеджерах, а в пассиве — пять тысяч долга и разочарованность в карьерных перспективах.

«Я не хотел становиться их менеджером, потому что всерьез думал о том, чтобы уйти из шоу-бизнеса. Когда они позвонили, я как раз собирался уезжать, но согласился подумать над их предложением. Вернувшись из Швейцарии, я обнаружил, что они все еще ждут моего звонка! И я решил сходить их выступление в Marquee. Увидев их в действии, я понял, что снова увяз по уши».

На протяжении двух с половиной лет Страт увлеченно вел дела Nice, отсудив их у Олдэма, заплатив долги и отстаивая их интересы по обе стороны Атлантики. Его дипломатия открыла Nice дорогу в Америку после печального инцидента в королевском Альберт-холле из-за сожжения звездно-полосатого флага на сцене. Страту же принадлежала идея съездить с концертом в Прагу — так свершилось первое выступление западной группы по нашу сторону «железного занавеса». Он так носился со своими питомцами, что Крис Блэкуэлл, владелец компании Island, прозвал его «курицей с выводком цыплят». Этот образ настолько понравился Nice, что они стали называть своего менеджера не иначе как «мама». После скандала из-за обложки третьего альбома Nice группа посвятила американское издание Тони Страттон-Смиту и назвала его Everything Nice As Mother Makes It.

В 1968 году Страт стал заниматься делами Bonzo Dog Band и Van der Graaf Generator. «Bonzos были компанией людей, обладавших хаотичным набором талантов, и вместе им удавалось создавать нечто невероятное. Но они никогда не мыслили как группа; каждый боролся за свою индивидуальность».

О Van der Graaf Тони высказался так: «Если мне и приходилось переживать из-за своих артистов, больше всего я переживал за Van der Graaf Generator. Я искренне считаю, что Питер Хэммилл — один из лучших поэтов-текстовиков в мире. Довольно быстро я понял и то, что он практически антимузыкален. Питер почти намеренно — каждый раз, когда он становится более или менее доступен — кидается в сторону и ускользает в такие миры, куда очень сложно проникнуть».

Среди проблем, с которыми Страту пришлось столкнуться, разбирая запутанные дела своих артистов, значительную долю занимали сложности с компаниями грамзаписи. Nice были более чем недовольны лейблом Immediate, Bonzos — United Artists, а Van Der Graaf — те должны были благодарить Mercury за два студийных дня, выделенные им на запись первого альбома. Поэтому, получив предложение от независимого дистрибьютора B&C Records о распространении пластинок его музыкантов, Страттон-Смит решился открыть собственный лейбл. Интересно, что название Charisma первоначально было предложено старому знакомому Страта Тони Эштону для его новой группы, однако тот отказался, поскольку не знал, что означает это слово.

Первым синглом нового лейбла стала песенка Witchi-Tai-To, исполненная Легзом Ларри Смитом и его друзьями из Bonzos под псевдонимом Topo D. Bill. «Я хорошо помню этот сингл, — рассказывал Страт, — потому что в те дни мы считали каждый пенни. Я сказал Ларри: „Вот тебе студия, вот тебе музыканты. Что еще тебе нужно?“ Он ответил: „Сейчас скажу… старик, если бы ты мог раздобыть сорок четыре куриных ножки и дюжину бутылок шампанского…“ Я решил, что он, должно быть, шутит. „Нет-нет, — сказал он, — нам же нужен перерыв на ужин!“ И я, как последний идиот, согласился».

В декабре 1969 на свет появился первый альбом Харизмы — дебютная пластинка группы Rare Bird, сопровождаемая синглом Sympathy, достаточно популярным, чтобы удержать начинающую фирму на плаву. А в начале 1970 шедевры хлынули рекой: прощальный подарок Nice своей «маме», альбом Five Bridges; творение Van der Graaf Generator «The Least We Can Do Is Wave to Each Other»; пластинка Audience «Friends, Friends, Friends»; сольные проекты членов Nice; диск Trespass последней «находки» Страта — группы Genesis.

C Genesis Страттон-Смита чуть ли не против воли свел Грэм Филд из Rare Bird: группа Гэбриэла открывала один из концертов первенцев «Харизмы». Филд считал, что у Страта и так слишком много исполнителей, который отнимают внимание от Rare Bird, и старался переключить его внимание; это только подхлестнуло менеджера, и он с удвоенной энергией принялся узнавать о группе все, что только мог. Когда им все-таки удалось встретиться и поговорить, Страттон-Смит в тот же вечер подписал с ними контракт.

«Бывают группы, которые стоит один раз увидеть, и твой мозг начинает работать сразу в нескольких направлениях. В ту ночь я испытал это чувство. В своем роде, момент был самый что ни на есть подходящий. Я искал группу, которой мог бы гордиться, а они — менеджера, на которого можно положиться,» — вспоминал Страт. Но мало кто разделял его точку зрения.

«Genesis чуть не обанкротили компанию прежде чем начали приносить прибыль, — расссказывал пресс-агент „Харизмы“ Глен Колсон. — Но Страту было наплевать на чужое мнение. На него день и ночь кричали разные люди — вылезай из постели, бросай пить и так далее. Но он всегда делал только то, что считал нужным».

Так, через тернии, столкновения личностей и недоверие коллег, при поддержке одного-единственного человека, начался взлет Genesis. И уже через несколько лет группа, которая в начале карьеры считала своим слабым местом живые выступления, два года подряд в глазах читателей Melody Maker становилась «лучшей концертной группой мира». История показала, что Страттон-Смиту приходилось выступать не только в роли менеджера, но и психоаналитика. Когда Гэбриэл решил уйти из группы, Страт часами сидел и уговаривал его вернуться. «Страт был важной частью нашей жизни, — вспоминал Майк Рутерфорд. — После встреч с ним всегда оставалось ощущение, что нам есть на что надеяться.»

«Фирма грамзаписи — это сумма ее музыкантов, — писал Страттон-Смит. — „Харизма“ требует от своих музыкантов материал, исполнение и способность находить контакт с аудиторией. Музыканты требуют от „Харизмы“ создания ситуации, в которой они могут себя реализовать».

Во многих отношениях «Харизма» была уникальным лейблом, поскольку артисты, работавшие с ней, были уникальными: Monty Python с их неповторимым британским юмором, шведский затворник Бо Ханссон, поющий учитель Клиффорд Т. Уорд, не желающий становиться звездой Вивиан Стэншелл…

В 1987 году, в возрасте 53 лет Тони Страттон-Смит умер от рака. На панихиде присутствовали все его любимые артисты — Питер Хэммил, члены Nice, Genesis, Monty Python. Кейт Эмерсон исполнил специально написанную для Страта композицию «Lament To Tony Stratton-Smith». Но Monty Python постарались вызвать в памяти того Страттон-Смита, который принес столько света в жизнь каждого, кто его знал, и исполнили невероятным, парадоксальным образом подходящую песню «Always Look On The Bright Side Of Life».

В честь Тони Страттон-Смита еженедельник Music Week учредил ежегодную награду Start Award. Она выдается тем, кто внес значительный вклад в развитие британской музыкальной индустрии. Среди них — Ричард Брэнсон, Мафф Уинвуд и Пит Уотерман.